А был ли Winnie?

...Если вы не знали, то все, что мы читали в детстве, - неправильные переводы. Когда выяснилось, что переводить, кроме "Гарри Поттера", уже больше нечего, армия переводчиков ринулась модернизировать и исправлять то, что было переведено (и качественно, заметим) до них. Результат - налицо: Сова из "Винни-Пуха", Багира из "Маугли", Соня, Гусеница, Мышь из "Алисы в Стране Чудес" - мужского рода. Winnie Пух и Поросенок (версия В. Руднева) - наполовину мужского, наполовину женского... Оказывается, гендер не тот. Русский язык еще с Лермонтовым сыграл злую шутку, начисто сняв "романтическую коллизию" в переводе "На севере диком..." (сосна, еще менее удачно замененная в переводе Тютчева на кедр, в романтических отношениях с пальмой быть не может).

Переводчики детской литературы, как считают В. Руднев, М. Елифёрова и другие исследователи, не обращали никакого внимания на гендер англоязычных сказочных персонажей (животных и игрушек), нарушая традиционную "мужскую компанию" и приписывая туда совершенно незаконно дам. Итак, Winnie-the-Pooh, названный в честь реально существовавшей в лондонском зоопарке медведицы Виннипег (а не Уинифред, как ошибочно полагает Руднев), должен восприниматься как существо "двуприродное" (Руднев добавляет: Кристофера Робина Милна в детстве тоже одевали в одежду для девочек). Бедный Поросенок (правильный перевод Пятачка) в интерпретации Руднева и вовсе превращается в объект фрейдистских манипуляций... Больше всех повезло в переводах Б. Заходера и В. Вебера персонажу с именем Owl 'Сова', который должен был стать Сычом (или, на крайний случай, Филином) с непременной ассоциацией "живет один как сыч". А в советской масскультуре после великолепного мультфильма В. Зуйкова и Ф. Хитрука Сова, наряженная в чудную шляпку с бантом и наделенная шепелявостью и голосом "в нос", превращается в некую "классную даму на пенсии" со страстью к умным и длинным словам. Замысел Милна, утверждают суровые критики, был иным: Owl- недоучившийся школьник/студент, скрывающий невежество за напускной ученостью. Но с массовым сознанием не поспоришь: переводчики двухтысячных заставляют Пуха обращаться к Сове уважительно,на "Вы". Пенсионный возраст закреплен окончательно.

Н. Дарузес, переводя на "детский русский" часть "Книги Джунглей" Киплинга под названием "Книга о Маугли", меняет (в соответствии с требованиями рода русского слова "пантера") и родовую принадлежность Багиры. Вызывающе женственная мультипликационная Багира, снабженная томным грудным голосом Л. Касаткиной, существенно отличается от киплинговской версии данного персонажа. По мнению критиков, это должен был быть Багир - восточный романтический и бесстрашный витязь, противопоставленный бесчестному убийце Шер-Хану. Версия имени персонажа в новом переводе киплинговской "Книги Джунглей", которую предложил Е. Перемышлев, - "Багира, Черный Зверь", - не представляется нам удовлетворительной. Странно, что и версия "барс Багир / леопард Багир", не идущая против буквы оригинала, тоже убедительной не выглядит: зрительный образ, заложенный в сознание, оказывается сильнее.

Недавно пришлось постараться и переводчикам "Алисы" в киноверсии Тима Бёртона: нужно было из полутора десятков существующих переводов выбрать те имена персонажей, которые: 1) были бы достаточно знакомыми аудитории; 2) хоть немного совпадали с картинкой на экране. В этом смысле персонаж, которому подарил свою внешность Алан Рикман, вряд ли уже мог именоваться по-русски Гусеницей или, хуже того, Бабочкиной Куколкой (как в переводе Л. Яхнина). Caterpillar все-таки должен был оказаться хотя бы Червяком. То же было и с Соней, оказавшейся по воле русского языка дамой в странной компании безумных викторианских джентльменов. Однако называние этого существа Сурком (версия А. Кононенко), как нам кажется, вызвало бы ненужные - и уж точно не кэрролловские - ассоциации. Лучшим (хотя и не совсем понятным) русским эквивалентом для имени существа the Mock Turtle 'Фальшивая Черепаха' признается загадочный Рыбный Деликатес, придуманный Б. Заходером. Другие переводчики от женского рода Черепахи (Чепупахи, Черепухи и т.п.) уйти не смогли. 

Нарушение "теплой компании викторианских джентльменов" за счет появления существ иного гендера (спасибо русскому языку, в котором, в отличие от английского, грамматическая категория рода еще не вымерла) - весьма заметное переводческое прегрешение. Но версии, которые предлагаются взамен традиционных, исправляя одну-две ошибки, бывают не слишком-то приемлемы с лексической или прагматической точки зрения. Они оказываются, как рудневский перевод многострадального "Пуха", "учеными" текстами для взрослых с большим количеством "темных мест" и не меньшим количеством комментариев. К сожалению, в этом новые переводчики берут пример с многоученой Совы (то есть с Филина... или Сыча?): "Ну, - сказала Сова, - обычная процедура в таких случаях нижеследующая..."

Кажется, меня тоже теперь длинные слова только огорчают.