На заре моей юности

Я часто проезжаю мимо обыкновенной, серой пятиэтажки на улице Ядринцева. Я вижу ее и чувствую грусть.

Там жила моя юношеская любовь.

Она давно уехала. 

И я позабыл язык, каким рассказывают такие истории. 

Попробовать? 

«К чему, к чему. Ведь юность не вернешь».

1 
Ксения Догиль училась со мной на филологическом факультете. Она была невысокого роста, говорила чуть протяжно, любила закатывать глаза и рассказывать о себе разные истории… Из них становилось ясно: она интеллигентная девушка. 

Мне нравились именно такие девушки.

Был вечер. Я возвращался из университета и увидел под стеной кафе «Баскин Роббинс-31» две фигуры, курящие в серебристом свете фонаря. Две пары стройных ног. Они выпускали дым, смеялись, острили. Это были Аня и Ксюша.

Обе не делали на филфаке ни черта, ничего ровно.

Я тянулся к таким девушкам.

Было бы неверно сказать, что они взяли меня в оборот.

Я сам сделал всё, чтобы они не учились, а списывали, что я им подсовывал.

В те времена я признавал только такую форму контакта с девушками.

2
Ксюша Догиль любила песни Бориса Гребенщикова. 

Она рассказывала, что…

…бродя по ночному Рубцовску, она ощутила сильный запах анаши.

Она спросила: «Это кто накуривается?»

И услышала, как за бетонной стеной с легким топотом улепетывают торчки.

Я не посвящал ей стихи и рассказы – я их тогда не писал. Я бродил с Ксюшей по Барнаулу, и даже не пытался…

… взять ее за руку

… поцеловать взасос

… потрогать за грудь

… потрогать за коленку

Мужчины в 18 лет проделывают все эти вещи в воображении.

В конце концов, у меня не было такой задачи.

Я любил Ксюшу чисто платонически.

3
Однажды я ждал ее на почтамте. Она стояла в телефонной будке и разговаривала с отцом. Он служил офицером в Чечне. 

Я был нетерпелив. Пока я ждал Ксюшу, мне лезли в голову неприятные мысли.

Они вращались вокруг ее отца.

Ксюша описывала его как жестокого, взбаламошного человека.

Я думал о нем.

Я думал:

«А вдруг он умрет?»

«Нет, Господи, дай Бог ему здоровья».

Я повторил эту фразу восемнадцать раз.

Ксюша вышла из телефонной будки.

И мы пошли шлифовать Ленинский.

4
Через месяц Ксюша позвонила мне и мертвым голосом сообщила:

«Умер папа».

Я моментально перезагрузился.

Я вспомнил тот диалог с самим собой.

«Кто его убил? Ты его убил».

С Ксюшей был нервный припадок. Она стала пить таблетки и посещать клинику на Луговой.

Я не мог ее утешать.

Я был виновен.

Я и сейчас иногда думаю…

5
В мае Ксюша взяла академический отпуск. Аню отчислили. Я лихорадочно сдавал экзамены, чувствуя, что ОБМАНЫВАЮ преподавателей. И уехал в родную деревню. 

6
Сейчас я понимаю, что любовная история не может быть историей параноидной шизофрении. В моем случае было именно так. 

Я потерял из виду Ксюшу.

Она доучилась и в 2010 году уехала искать счастья в город Санкт-Петербург.

Я не могу сказать:

«Ксю, где ты?»

Я знаю всё.

Я не знаю ничего.

И поэтому могу жить дальше…